|
Сайрус Герцль Гордон ОГЛАВЛЕНИЕ Предисловие
к русскому изданию ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ Перевод моей книги "Забытые письмена" на русский язык имеет для меня большое значение. В течение долгого времени я мог поддерживать контакты и обмениваться мнениями с моими коллегами в Советском Союзе в основном благодаря переписке. С недавних пор я получил возможность личного общения с русскими учеными, специализирующимися в общей для нас области науки. В 1984 году на Международной конференции ассириологов (Rencontre Assyriologique Internationale) в Ленинграде я познакомился и подружился со многими видными советскими учеными, среди которых был и профессор М. Дандамаев, по чьей инициативе сделан перевод моей книги. Начиная с 1984 года я был участником всех ежегодных Международных конференций ассириологов: в Мюнстере (1985), в Париже (1986), в Стамбуле (1987) и Филадельфии (1988), где мог обмениваться с советскими учеными научной информацией. Для науки границ не существует. И я счастлив, что моя профессиональная работа, которой я посвятил всю свою сознательную жизнь, стала частью процесса объединения человечества на путях поисков истины. В общении с моими советскими коллегами я не испытывал трудностей — все они знают английский язык. Мне очень жаль, что я, как и большинство моих соотечественников, не овладел в достаточной степени русским языком. Востоковеды — как ближневосточники, так и специалисты по Дальнему Востоку — помогают устранить различия во взаимопонимании между Востоком и Западом. Различия эти не только территориальные, но и исторические, поэтому проблемы, затронутые в этой книге, нужно рассматривать с учетом времени и пространства. Если и теперь нам бывает трудно найти общий язык со своими современниками, живущими в разных странах, то насколько труднее понять жизнь людей, отдаленных от нас тысячелетиями! И все же не так уж и невозможно представить себе наших далеких предшественников. Многие века люди на земном шаре общались между собой на суше и на море, поэтому ни одна из высокоразвитых цивилизаций нашего времени или отдаленного прошлого не возникла сама по себе. Все мы связаны между собой — если не генетическим родством, то благодаря контактам, общению и взаимному сотрудничеству народов. Американцы знают, что, за исключением индейцев Америки, все они — недавние выходцы из Старого Света. Справедливости ради следует помнить, что любая группа человеческого сообщества откуда-то пришла. В настоящее время существует достаточно сильная школа афро-азиатских исследователей, занимающаяся установлением родства разных языковых семей Африки и Евразии. Это относится и к языкам американских индейцев. Хотелось бы, чтобы эта книга помогла нам понять, что все мы связаны друг с другом. И только благодаря письменности, в большей мере, чем любому другому фактору, мы стали цивилизованными народами. Надеюсь, что перевод моей книги перешагнет узкие рамки академической науки и станет достоянием широких читательских кругов в России. Сайрус Г. Гордон ПРЕДИСЛОВИЕ К ДОПОЛНЕННОМУ И РАСШИРЕННОМУ ИЗДАНИЮ Не иссякает поток книг, посвященных проблемам забытых письменностей и их дешифровкам. Создание еще одной книги оправдано только в том случае, если автор ее может предложить нечто новое. Лишь незначительное число опубликованных книг основывается на знании действительно всех первичных источников. Информационный взрыв привел к тому, что наступило время узкой специализации, при которой начинающим ученым практически невозможно овладеть всеми забытыми письменностями. Но и среди представителей старшего поколения академической науки довольно трудно найти ученого, хорошо разбирающегося как в клинописи, так и в египетской иероглифике, и поскольку эти два раздела науки продолжают составлять основу рассматриваемой темы, это — существенный недостаток. Во многих издаваемых теперь книгах, посвященных данной проблеме, отсутствует еще одно важное качество. Их авторам не приходится самим участвовать во всех стадиях описываемого ими процесса: находить надписи во время раскопок, копировать тексты, изучать языки, работать вплоть до эпохального открытия. Надеюсь, что читатель оценит труд первооткрывателей, труд, полный мгновенных успехов и долгих периодов неудач. Заслуга в открытии новых областей науки принадлежит пионерам, передающим эстафету людям менее одаренным, но более кропотливым. Я готов оценить по заслугам процесс совершенствования, но мои симпатии, без сомнения, принадлежат первооткрывателям, как и антипатии — их неконструктивным критикам. Критику работы первооткрывателя часто можно сравнить с попыткой судить по самым строгим меркам того, кто прокладывает новые пути в неведомые земли. Мой учитель Роланд Г. Кент был специалистом в области классической и индоевропейской лингвистики. Его книга о древнеперсидском языке и поныне является образцом. Зная о первых нелегких шагах Георга Гротефенда по дешифровке древнеперсидского языка, он все же проявил педантизм, назвав некоторые высказывания Гротефенда "печальным недоразумением". Науке нужны ученые разного типа: и такие, как Гротефенд, пролагающие новые пути, и такие, как Кент, шлифующие открытия и превращающие их в научную дисциплину. И лишь очень немногие могут работать на обоих уровнях. Пионеры и те, кто совершенствует их открытия, работают разными методами. Первые чаще используют этимологический метод. Например, на бронзовом топоре из Угарита имеется надпись rb khnm. В словарях древнееврейского языка ученые, первыми начавшие работать над этими надписями, нашли значения для rb — "верховный" и для khnm — "жрецы". И действительно, перевод оказался правильным, топор принадлежал верховному жрецу (буквально: "главе жрецов"). Но по мере развития угаритологии как науки уже нельзя было полагаться только на этимологический метод. Во фразе mlak zbl ym // t’dt t_ptщ nbr, слово t’dt определяют как "свидетельства" в соответствии с лексикой древнееврейского языка. Этимологический метод дал бы для t’dt (угарит.) безличное и абстрактное значение, но исходя из контекста нельзя перевести эту фразу как "посланцы царя моря // свидетельства реки судьбы". Поэтому следует применить метод текстуального анализа. Контекст подсказывает, что t’dt является синонимом слова "посланцы", стоящего в параллельной части фразы, и перевод будет: "посланцы царя моря // вестники реки судьбы". Критикам этимологического метода в 80-е годы не следует забывать, что хотя этимологический метод не может теперь дать правильные значения слов угаритского языка, но все же именно благодаря этому методу был составлен основной корпус словаря угаритского языка, что дало возможность интерпретировать тексты в 30-е годы. Метод, на который можно снисходительно взирать в 80-е годы, был необходимой вехой и продуктивно работал 50 лет тому назад. Еще одна причина заставляет переиздать эту книгу. После 1968 года, когда появилось первое издание "Забытых письмен", было сделано одно выдающееся открытие. Значение найденных обширных архивов Эблы не только в том, что они дали нам материалы для реконструкции ранее неизвестного эблаитского языка, но эти архивы повлияли на наши представления о других системах письма, о языках, литературах и истории разных регионов Передней Азии и Средиземноморья. Датируемая эпохой Ранней бронзы библиотека Эблы дает возможность глубже осветить старые проблемы и поставить ряд новых. Предмет нашего исследования не застыл на мертвой точке. Ибо область забытых письменностей постоянно пополняется новыми находками, она динамично развивается во времени. Читатель получит представление не только об открытиях прошлого, но и о том, как эти процессы осуществляются сейчас. Пытливость ума должна быть постоянным свойством жизни, а не заводить в тупик. И только когда покажется, что ты зашел слишком далеко по пути познания, действительно оказываешься в тупике. Каждому отмерено определенное время, но никакие даты не должны прерывать общий процесс познания и поиска. Две тысячи лет тому назад один мудрец учил: "Завершить начатое — не твоя забота, но и не волен ты уклониться". Хотя саму дешифровку можно считать крупным достижением западной культуры, значение ее — прежде всего в тех литературных памятниках, которые мы благодаря дешифровке смогли прочесть. Добавленная к этому изданию глава 9 содержит образцы обнаруженных сокровищ, которые могут дать читателю представление о разнообразии и характерных особенностях прежде немых, а теперь заговоривших текстов. Безусловно, целью книги не было исчерпывающее изложение темы, которое лишь утомило бы читателя. Напротив, это — приглашение проникнуть в глубины многообразной темы, которая может его заинтересовать. Занятия гуманитарными науками обогащают жизнь человека, хотя и не материально. В эту область знаний я, будучи преподавателем, надеюсь повести за собой молодые пытливые умы. Сайрус Г. Гордон XIX и XX столетия стали веками научного прогресса, благодаря которому оказались осуществленными многие прежние мечты человечества. Герой шумеро-аккадской мифологии Этана поднимался на спине орла в небо, а в греческом мифе Дедал смастерил крылья, чтобы взлететь вместе с сыном Икаром. Но мог ли человек в давние времена предположить, что будут осуществляться полеты вокруг Земли и на другие планеты или на Луну и что еще более великие открытия будут совершаться беспрерывно одно за другим? Хотя удивительные открытия происходят в разных областях современной науки, о выдающихся открытиях в области гуманитарных наук начиная с XIX века и до наших дней известно значительно меньше. История античного мира завершилась с падением Римской империи, а цивилизация Запада складывалась на основе трех классических форм культуры Средиземноморья — Израиля, Греции и Рима. Начало письменной истории велось с Гомера и Библии, а все предшествующие относили к доисторическим временам. Однако ряд путешественников и любознательных людей знали о существовании в Египте и Иране памятников с надписями, относящимся к далекому прошлому. Менее внушительными путешественнику казались руины городов Месопотамии, но тем не менее их связывали с хранящими древние предания клинописными текстами. Еврейская, греческая и латинская литература давали достаточно информации для работы будущих дешифровщиков. Нужны лишь были люди, обладающие фантазией, энтузиазмом, знаниями, умом и смелостью, чтобы отправиться на поиски истины. Мы собираемся рассказать о том, как были расшифрованы забытые письменности и восстановлены утраченные языки, в результате чего зафиксированная в письменных памятниках западная цивилизация отодвинулась в глубь веков на две тысячи лет. Отсчет исторического времени идет уже не с Греции и Израиля. Благодаря дешифровке египетского письма и клинописи письменная история зарождения западной культуры насчитывает теперь пятнадцать веков, предшествующих тому периоду, когда греки и евреи появились на исторической сцене. Более того, самые ранние надписи с упоминанием эллинов и евреев датируются временем, предшествующим появлению "Илиады" и Книги Бытия. Желание разгадать сокровенный смысл тайных надписей столь же старо, как и сама письменность. Наиболее известно предание из Книги Даниила о том, как однажды вавилонский царь Валтасар увидел на стене своего дворца начертанные таинственной рукой непонятные слова. Никто из мудрецов не мог прочесть их, кроме осененного свыше Даниила, который тут же прочел и точно перевел этот арамейский текст ("мене мене текел упарсин"). Современному дешифровщику, как и Даниилу, нужно наитие, но в отличие от пророка он должен также иметь историческое и филологическое образование. Работа дешифровщиков клинописи и иероглифики в такой же мере отличается от методики Даниила, как изобретение братьев Райт от полетов Этаны и Дедала. Дешифровщики забытых письмен, обнаруженных в колыбели западной цивилизации, не только поднимают пласты тысячелетий истории, но также открывают ящик Пандоры, содержащий множество проблем, решить которые подчас оказывается куда труднее, чем осуществить дешифровку. В то время как дарвинизм добивал то, что оставил от традиционной религии рационализм XVIII века, клинописные тексты открыли языческую мифологию, которую стали использовать для уничтожения остатков веры в Библию: если Ной и потоп были только поздней еврейской копией картины потопа, изображенной в древневавилонском памятнике, то чему же верить в Священном Писании? Прямым следствием этого стала тенденция к расколу общества на два враждующих лагеря — атеистов и поборников веры. Одни заявляли, что наука и археологические открытия подтверждают, что религиозная традиция — глупость и обман. Другие же отвергали научные доказательства и дешифрованные новые тексты как наносящие вред. Мы до сих пор несем бремя этой бессмысленной раздвоенности, породившей потерянное поколение, ищущее смысл в истории и жизни. Трудно найти логическое объяснение кризиса, разразившегося во время судебного процесса Скоупса, в котором принимали участие два известных человека — атеист Кларенс Дарроу и "защитник веры" Уильям Джаннингс Брайан, оба стоявшие на крайних позициях. Как тогда, так и в наши дни нет необходимости выбирать между научными знаниями и традиционными ценностями. В стремлении сохранить культуру и полноту духовного развития мы должны опираться как на науку, так и на традиционные ценности, всему свое место. Предпочтение одного другому таит в себе опасность. Наука, не считающаяся с традицией, может породить технократов, лишенных культуры; традиция, отвергающая научные знания, порождает людей хотя и умудренных, но не рациональных. Интеллектуальная атмосфера, корни которой следует искать в эпохе Возрождения, породила поколения дешифровщиков, работа которых полностью изменила гуманитарные науки. В эпоху Возрождения возник интерес к историческому прошлому. Хотя в основном подчеркивалось значение культурного наследия Греции и Рима, но в центре внимания людей искусства и науки оказалась Библия и описываемые в ней страны. Интерес к миру в целом постоянно возрастал и завершился эпохой Великих географических открытий. Путешествия Колумба, Магеллана и других смельчаков, бороздивших под парусами воды семи морей и высаживавшихся на далеких берегах, стали возможны не только благодаря техническому прогрессу, но и в результате расширившегося кругозора европейцев, сложившегося еще в век Возрождения. Прологом к эпохе дешифровки послужило просветительство XVIII века. После раскопок Геркуланума и Помпеи интерес к археологии и древним текстам значительно возрос. Чтобы удовлетворить любознательные умы, в университетский курс было введено востоковедение. Путешественники, как, например, Карстен Нибур (1733–1815), посещали места, где зародилась западная цивилизация, а вернувшись, публиковали факсимильные издания надписей, начертанных забытыми письменами. Интерес к далеким странам отразился и в литературе того времени. Сэмюэль Джонсон помещает действие своего "Расселаса" в Абиссинию. События сатирических произведений Вольтера разворачиваются в отдаленных странах от Вавилона до Нового Света. Дешифровки XIX века в своей основе имели как стремление к познанию, так и труд. Все началось с археологии, не только раскапывающей памятники, но и научно их осмысляющей. В Европу привозили тексты и памятники из стран, где были найдены забытые письмена. Если раньше занимались изучением древнееврейского, греческого и латыни, то теперь к ним добавились арабский, коптский, эфиопский и другие языки Ближнего Востока. Интерес европейцев к Индии побудил заняться санскритом и изучением текстов парсов, составленных на древнеиранском языке. В конце XVIII века Наполеон, намереваясь захватить далекую Индию, высадился в Египте, что открыло новую эпоху. Ближний Восток внезапно как бы переместился в новое время, в котором превалирует западноевропейское влияние. Наполеоновские походы также открыли эру широкомасштабного собирания, изучения и публикации восточных надписей, предметов искусства и архитектуры. С Наполеона ведет отсчет век египтологии. Вторжение Наполеона в Египет было более захватывающим событием, чем то, что позднее имело место на западе Ирана, где сохранились надписи царей династии Ахеменидов. Здесь были обнаружены клинописные памятники, а те, кому было суждено их прочесть, появились на свет в последней трети XVIII века. Но широкий кругозор и свойственная веку пытливость, как всегда, претили реакционно настроенным людям. Как светские, так и религиозные фундаменталисты выбрали момент, чтобы ополчиться на новые дешифровки. Светский фундаментализм в основном опирался на классиков, возражавших против того, чтобы придавалось большое значение цивилизациям "варваров", таких как египтяне или финикийцы. Религиозный же фундаментализм восстал против того, чтобы между "избранным народом" и его соседями-язычниками устанавливалось какое-то родство. В сущности, в основе обоих течений было одно и то же стремление — предохранить свой идеал от "заражения" извне. Классики потерпели поражение после того, как Шампольон расшифровал египетские иероглифы. Нападки же религиозных фундаменталистов возобновились с новой силой после опубликования клинописных текстов, содержащих параллели к библейским книгам. К концу XIX века интеллектуальная жизнь Запада неожиданно изменилась. До того времени по-настоящему образованные люди стремились овладеть древнееврейским, греческим и латинским языками, полагая их тремя составными своего культурного наследия. В поэмах Мильтона мы постоянно ощущаем эту трехчастную основу. Еще многие годы после открытия в XVII веке Гарвардского университета выпускник произносил прощальное слово по-древнееврейски. Эмблема Йельского университета включает девизы по-древнееврейски и по-латыни. Но с увеличением объема информации в XIX веке классиков и гебраистов начала постепенно разделять узкая специализация. Люди, получившие традиционное классическое образование, не признавали иных идеалов, кроме греческих и римских, но в то же время, будучи христианами, они вынуждены были считаться с богодухновенным содержанием Библии. Как же можно было поклоняться двум идеалам одновременно, к тому же находившимся между собой в противоречии? Люди воздвигали искусственные барьеры, рассуждая приблизительно так: "Евреям принадлежал приоритет в области религии и нравственности, греки же обладали превосходством в области философии и точных знаний. Одни вели жизнь более духовную и олицетворяли Восток, другие — мыслили рационалистически и являли собой Запад". Вместо того чтобы осознать, что народы Средиземноморья развивались в одно и то же время, в соответствии с этими тенденциями греки и евреи будто бы оказались разделенными такой бездной противоречий, что их с полным правом можно было бы поместить не только на разных полюсах, но даже на разных планетах. Это привело к своего рода компромиссу: поскольку каждая из этих групп ученых отдавала предпочтение соответственно античности или Ветхому Завету, они могли сохранять мирные отношения, не выходя за пределы своей территории. Как правило, классик старого образца не приветствовал появление доказательств значительного финикийского влияния на культуру Греции, а приспосабливающийся к обстоятельствам гебраист закрывал глаза на развитие микенологии и миноистики, хотя он знал, что Палестина называется так по имени филистимлян — народа, жившего на побережье Эгейского моря. Итак, эпоха Просвещения XVIII века оставила нам наследие двоякого рода — все более жаждущий знаний ум и, как следствие, дешифровки, а с другой стороны — реакционность, которая не только предписывает носить шоры, но сопротивляется любому свидетельству взаимосвязей общего в прошлом наследия на древних берегах Средиземного моря. Сайрус Г. Гордон |
