Томас Клири
Сущность Дзэн: Искусство быть свободным

ПРЕДИСЛОВИЕ СОСТАВИТЕЛЯ

Дзэн/чань — это сущность буддизма, а свобода — сущность чань. И на простейшем, и на самом глубоком уровне для чань важно только одно — освобождение того потенциала, что сокрыт в человеческом сознании. Китайский чаньский наставник Ин-ань говорил: «Чаньский образ жизни — это самый прямой и короткий путь к обретению пробуждения и овладению чань в том самом месте, где находишься, путь, совершенно не требующий усилий».

Свобода, которую предлагает чань-буддизм, отнюдь не запредельна, она находится здесь, в этом мире. Она не требует ничего постороннего и может быть воплощена на практике среди повседневных занятий и дел. Она применима сиюминутно и развивается естественно. Да-хуэй, другой великий китайский наставник, говорил: «Чтобы обрести пробуждение, вовсе не обязательно отказываться от семьи, бросать службу, есть только овощи, быть аскетом или бежать в тихое спокойное место».

 Но при этом чаньская свобода, осуществляясь в мире, в сущности, не принадлежит этому миру; она отнюдь не равнозначна той свободе, которая может быть гарантирована или дарована социальной или политической системой. Согласно чаньскому учению, свобода, зависящая от вещей мира, может быть ограничена, а свобода дарованнная может быть отнята. Желая обрести свободу, которую нельзя ограничить и нельзя отнять, чаньское освобождение исходит из внутреннего. По самой своей природе она не может войти в индивидуальное сознание извне.

 Чаньское освобождение, по существу, достигается посредством особого знания и восприятия, проникающих в истоки существования. Такое знание и восприятие освобождает сознание от произвольных ограничений, накладываемых на него причинно-следственной зависимостью, открывая тем самым потенциальные возможности сознания. Да-хуэй пояснял: «Царство пробужденных — это не внешнее царство с четкими и ясными признаками; природа Будды — это царство священного знания в тебе самом. Чтобы обрести ее, не требуется никаких особых качеств, практик или понимания. Все, что нужно, — это избавиться от психических привязанностей к внешнему миру, которые накапливались в сознании с безначального времени».

 Чань очищает сознание для внутреннего понимания собственной сущностной природы; и тогда внутреннее понимание сущностной пустоты сознания позволяет человеку естественным образом сохранять равновесие и оставаться свободным в любом положении; в таком случае человек может идти дальше и прояснять повседневный опыт. Японский наставник Бунан говорил: «Люди полагают, что узреть подлинную человеческую природу невероятно трудно, но на самом деле это не трудно и не легко. К этой сущностной природе вообще ничего не может относиться. Следует отзываться на правильное и неправильное, оставаясь вне правильного и неправильного; жить среди страстей, устранившись при этом от страстей; видеть, не видя; слышать, не слыша; действовать, не действуя; искать, не находясь в поиске».

 Просветленная чаньская свобода, находящаяся в мире и одновременно не принадлежащая миру, сравнивается в традиции с цветком лотоса, корни которого покоятся в грязи, но сам он расцветает над водой. Она представляет собой не отрицающую отчужденность, но гармонию независимости и открытости. Вот почему она реализуется не формальным усилием, но непосредственным опытом и раскрытием сущности человеческого сознания.

 Парадоксальность чаньской свободы заключается в том, что она есть и она доступна, но при этом так или иначе становится недоступной, когда ее домогаются намеренно. Откликается она на то, что Бунан называл «искать, не находясь в поиске». А Ин-ань так говорил об этом: «В чань нет ничего, что можно было бы ухватить. Если люди, изучающие чань, не видят его, то только потому, что они слишком нетерпеливо приближаются».

 Поэтому классические чаньские сочинения — это не систематические изложения чань-буддизма, представляющие собой наставления в учении или перечень ритуалов, которым необходимо следовать, призванные, как можно было бы предположить, вести шаг за шагом всех и каждого во внутреннюю святая святых. Они написаны затем, чтобы пробуждать спящие пласты сознания, а не для того, чтобы прививать идеи или верования.

 Со времени исчезновения первых чаньских школ было разработано бесчисленное множество систем, ставивших перед собой цель приблизиться к чань-буддизму, но ни одна из них не является полной или окончательной, и ни одна не оказалась последней. Все дело в природе чань-буддизма, обращающегося к личному опыту каждого человека и каждой эпохи. Это справедливо для все школ буддизма, о чем свидетельствуют их сутры. Наставник Да-хуэй говорил: «Если вы полагаете, что существуют какие-то облеченные в слова принципы — особые волшебные секреты, которые надлежит передавать, то это — не истинный чань».

 Чань-буддизм привносит в сознание дополнительное измерение, как в рациональном, так и в интуитивном аспектах. Он делает это, углубляя и оттачивая мысль, и пестуя особый тип постижения или знания, более возвышенный, чем сама мысль. Поскольку является аксиомой то, что подобный вид духовного развития в конечном счете не может быть дарован и не может быть взят, чаньское обучение требует собственного неповторимого подхода.

Сущность такого подхода, сформулированная китайским наставником Юань-у, обманчиво проста: «Отбрось все лозунги, которые выучил, и все взгляды, приставшие к твоему телу». Чань — это новейшая сущность сознания, всегда исчезающая к тому времени, как она становится идеей. Отсюда и тот глубинный смысл, который чань вкладывает в литературу, — дать толчок, импульс, а не идеологию.

Вследствие самой природы чань-буддизма сущность его — не восточная и не западная. Чаньские наставники классической эпохи говорили, что сущность не принадлежит никакой конкретной культуре или философии, не говоря уже о каком-то социальном слое или группе. Чаньский поэт восклицал: «На чью дверь не бросает свой отблеск луна?» Сущность чань сокрыта в истоке идей, а не является продуктом идей; вот что отличает ее от любой производной философии, религии, искусства и науки.

 Существует множество путей вступления в чань, а возможности, даваемые чань-буддизмом, еще богаче. Настоящая книга представляет собой собрание едва уловимых намеков на то, как постичь и «прожить» сущность чань, взятых из сочинений величайших чаньских наставников Древнего Китая. Эти уникальные произведения человеческого духа являются наиболее открытыми и прямыми формами наставления во всем чаньском каноне. Они — не религия и не философия, но практическая психология освобождения.

 Подобный тип чаньской литературы известен уже на протяжении столетий и доступен каждому. Требует он только одного — сознания, и не зависит ни от наличия за плечами опыта какой-то особой школы в виде чань-буддизма или любого другого направления азиатской культуры. Он обращается непосредственно к взаимотношению между сознанием и самой культурой, каковой бы последняя ни была. Поэтому он напрямую соотносится с образом постижения мира и проживания жизни, где бы человек ни находился. В этом и состоит универсальность чань-буддизма, его подлинная сущность.

Путь не требует культивирования — просто не нужно загрязнять его.

Что такое загрязнение? Пока сознание неустойчиво и создает искусственное и надуманное — все это загрязнение.

Если желаешь напрямую постичь Путь, то обыкновенное сознание — вот в чем Путь.

Под обыкновенным сознанием я подразумеваю сознание, лишенное искусственности, лишенное субъективных суждений, лишенное приятия и неприятия.

 Основатели чань говорили, что сущность человека внутренне полна от рождения. Просто не следует фиксировать сознание на хорошем или плохом — это и называется практикованием Пути. Принимать хорошее и отвергать плохое, созерцать путоту и начинать концентрироваться — все это из области надуманного, и если продолжать искать внешнего, будешь отстраняться все дальше и дальше.

Следует просто покончить с мысленной объективацией мира. Одна-единственная мысль блуждающего ума есть корень рождения и смерти в мире. Просто не имей ни одной мысли, и тогда избавишься от корня рождения и смерти.

Человеческие иллюзии относительно незапамятных времен, обмана, гордости, блуждания и тщеславия скапливаются в одно целое. Вот почему в сутрах сказано, что целое это просто состоит из элементов, и его появление и исчезновение также состоит из элементов, лишенных идентичности. Когда последовательные мысли не ждут друг друга, и каждая мысль спокойно умирает, это называется «погруженностью в океан размышлений».

Иллюзия означает непонимание собственного изначального сознания; пробуждение означает понимание собственной изначальной сущности. Однажды пробудившийся никогда более не попадет под власть иллюзий.

Если понимаешь сознание и объекты, ложные представления не возникнут; когда ложные представления не возникают, в этом заключается признание безначальности вещей. Всегда имел это и имеешь сейчас — нет никакой нужды культивировать Путь и сидеть в медитации.

Те, кто изучают учение Будды, должны искать подлинного, истинного восприятия и понимания. Если обретешь подлинное, истинное восприятие и понимание, рождение и смерть не повлияют на тебя — ты волен идти вперед или оставаться на месте. Не нужно искать чудес, ибо чудеса рождаются сами собой.

На что я указываю, так это только на то, что не следует позволять другим сбивать себя с толку. Действуй, когда нужно действовать, без всяких колебаний или сомнений.

Ныне люди неспособны на это — в чем их беда? Беда их заключается в отсутствии уверенности в своих силах.

Если спонтанно не доверяешь себе в достаточной степени, окажешься в безумном состоянии, будешь гоняться за всевозможными объектами и изменяться под воздействием этих объектов, и не сможешь сохранить независимость.

В мире нет спокойствия, он подобен горящему дому. Это не то место, где можно остаться надолго. Убивающий демон непостоянства безжалостен, он не выбирает между высшими и низшими, между старыми и молодыми.

Если хочешь походить на будд и чаньских наставников, не ищи ничего вовне.

Чистый свет в момент постижения в твоем сознании — это сущностная природа Будды в тебе самом. Не выявляющий различий свет в момент постижения в твоем сознании — это мудрость Будды в тебе самом. Неразличимый свет в момент постижения в твоем сознании — это проявление Будды в тебе самом.

Самое необходимое — это искать подлинного, истинного восприятия и понимания, и тогда сможешь быть свободным в мире и не будешь сбит с толку недалекими учителями.

Самое лучшее — не иметь никаких навязчивых идей. Просто не позволяй обмануть себя. Будь обыкновенным.

Ты страстно ищешь повсюду, обращаясь к другим за собственными руками и ногами. Это — уже ошибка.

Основание сознания может погрузиться в обыденное, в святое, в чистое, в оскверненное, в подлинное, в обусловленное; но это не твое «подлинное» или «обусловленное», «обыденное» или «святое». Оно может наклеить ярлык на все подлинное и обусловленное, обыденное и святое, но подлинное и обусловленное, обыденное и святое не в состоянии наклеить ярлык на того, кто находится в основании сознания. Если можешь овладеть им, используй, не наклеивая больше никаких ярлыков.

Когда ко мне приходят последователи чань, я уже полностью понял их. Как мне это удается? Просто потому, что мое восприятие независимо — вовне я не хватаюсь за обыденное или святое, внутри я не задерживаюсь на основном. Я вижу насквозь и более не сомневаюсь и не допускаю ошибок.

Будь независим, где бы ты ни находился, прямо здесь и сокрыто понимание. Возникающие ситуации не могут изменить тебя. Даже если у тебя есть плохие привычки, ты спонтанно освободишься от них.

Для нынешних учеников истина остается совершенно сокрытой. Они подобны пасущимся козам, подбиращим все, во что они уткнутся. Они не различают между слугой и господином, между гостем и хозяином.

Подобные люди вступают на путь чань с искаженным сознанием и не способны успешно действовать в ситуации, требующей активности. Их можно назвать подлинными посвященными, но на самом деле они — обычные миряне.

Тот, кто действительно избавляется от привязанностей, должен овладеть подлинным, истинным восприятием, чтобы отличать пробужденных от преследуемых навязчивыми идеями, настоящих от искусственных, недалеких от мудрых.

О том, кто в состоянии различить их, можно сказать, что он действительно избавился от зависимости.

Буддийские священнослужители, не умеющие отличить захваченности от пробуждения, просто оставили одно сословие и вступили в другое. Их никак нельзя назвать независимыми.

Ныне захваченность учением Будды смешивается с подлинным. Обладающие ясным взором проникают и сквозь захваченность, и сквозь учение Будды. Любящий святое и презирающий обыденное по прежнему тонет в океане заблуждений.

Хватающемуся за ярлыки и лозунги мешают эти самые ярлыки и лозунги, как используемые в повседневной жизни, так и считающиеся священными. Таким образом, они препятствуют восприятию объективной истины, и человек лишается возможности понимать ясно.

Если хочешь быть свободным, познай свое собственное «я». Оно не имеет формы, внешнего проявления, корней, основания, местопребывания, но оно обладает силой и жизнестойкостью. Оно откликается с гибкостью и легкостью, но свойства его невозможно поместить в заданное место. Вот почему когда ищешь его, удаляешься от него, чем больше домогаешься его, тем более отворачиваешься от него.

Просто умиротвори мысли и более не ищи ничего вовне. Когда вещи предстанут перед тобой, удели им свое внимание; доверяй тому, что действует в тебе в настоящий момент, и тогда тебе не о чем будет беспокоиться.

Есть такие монахи-слепцы, которые, насытившись вволю, садятся в медитацию и практикуют сосредоточение, сдерживают рождающиеся мысли, чтобы не дать им развиться, избегая при этом шума и стремясь к тишине. Это — отклонение от чань.

Ты принимаешь слова обычных чаньских наставников за подлинный Путь, полагая, что чаньские учителя непостижимы, и что сам ты, будучи простым человеком, не вправе даже пытаться оценивать тех, кто жил в древности. Ты слеп, если будешь придерживаться таких взглядов на протяжении всей жизни, в противоположность тому, что говорят твои собственные глаза.

В чаньских общинах говорят, что есть Путь, который надлежит практиковать, и есть истина учения, которую надлежит понять. Скажи-ка мне, какая истина учения понимается, какой путь практикуется? В твоем нынешнем положении, чего у тебя нет? На чем ты будешь фиксировать внимание?

Молодые ученики, не понимая этого, сразу же начинают верить подобным обманщикам и позволяют им говорить о вещах, которые привязывают людей.

Шесть сверхъестественных качеств пробужденных — это способность вступать в сферу форм, не будучи сбитым с толку формами, вступать в сферу звуков, не будучи сбитым с толку звуками, вступать в сферу запахов, не будучи сбитым с толку запахами, вступать в сферу вкусов, не будучи сбитым с толку вкусами, вступать в сферу чувств, не будучи сбитым с толку чувствами, вступать в сферу явлений, не будучи сбитым с толку явлениями.

Если хочешь воспринимать и понимать обективно, не позволяй людям приводить тебя в замешательство. Устранись от всего, что найдешь внутри или вне себя, — устранись от учения, традиции, людей, и только тогда освободишься. Если вещи не опутывают тебя, перед тобой открыт путь к свободе.

У меня нет учения, которое я мог бы дать лю-дям, — я просто излечиваю болезни и ломаю оковы.

Некоторые чаньские ученики пребывают в цепях, когда они идут к наставнику, а наставник добавляет еще одну цепь. Ученики пребывают в восхищении, будучи неспособными отличить одну вещь от другой. Это называется «гость смотрит на гостя».

Когда я говорю, что вовне ничего нет, ученики, которые не понимают меня, истолковывают сказанное так, что это и есть внутренняя сущность, и поэтому они сидят молча и неподвижно, принимая это за чань.

На самом деле здесь кроется огромная ошибка. Принимать состояние неподвижной ясности за чань — значит признавать невежество господином над слугами.

Если попытаешься ухватить чань в движении, чань удаляется в покой. Если попытаешься ухватить чань в покое, он удаляется в движение. Чань подобен рыбе, прячущейся в источнике, вспенивающей волны и прыгающей.

Движение и покой — два состояния. Чаньский наставник, который ни от чего не зависит, осмотрительно использует и движение, и покой.